Кино-пространство-поэтика

Наш опыт, наши ощущения преломляют  материальную реальность и подстраивают окружающий мир под нас.

Зачастую мы ловим себя на мысли, что вокруг нас хаос. Но стоит остановиться, оглянуться назад и попробовать воссоздать тот путь, по которому мы уже прошли, как все выстраивается в понятный для нас ряд.

Наши чувства и наша память, наложенная на конкретную ситуацию, воссоздают привычный для нас строй повседневной жизни.  

Автор: А.Раппапорт

КИНО - ПРОСТРАНСТВО - ПОЭТИКА

Рукопись, 1966 г.

То, чем я хочу поделиться, может оказаться слишком субъективным взглядом на вещи. Однако, собственная убежденность в истинности, вернее в существовании того, о чем я хочу сказать, подвигает меня на труд. Разумеется я не имею в виду объявить излагаемый мною взгляд всеобъемлющим или исчерпывающим. Нет, это всего лишь аспект. Но аспект, связанный с эстетическим восприятием, то есть достаточно общий, а потому немаловажный.

Быть может мне, как архитектору, он оказался ближе к повседневным раздумьям, что позволило мне выделить его из прочих и высказать. Здесь следует оговориться, что высказать его в понятной объективно форме очень трудно, так как понятия пространственных ощущений плохо ложатся в слова. Будем же иметь перед глазами пример Генриха Вельфлина, которому я во многом обязан в своем подходе и методе, и надеяться, что опыт удастся.
Я начну со сравнения кинофильма с гравюрой. Раньше у букинистов было множество гравюр, теперь они куда-то исчезли. Разглядывать гравюры - огромное удовольствие. Конечно, большая удача и редкость найти среди них настоящего мастера. Но не это притягивает к гравюре. Её всегда приятно разглядывать, даже если она очень посредственна.
В старинных голландских и французских энциклопедиях ХVII века, стоящих на полках библиотеки Академии Художеств, множество гравюр. Эти энциклопедии называются иллюстрированными, и они иллюстрированы гравюрами. Чего на них только не изображено. Прежде всего, различные машины и механизмы. Печи, станки, часы, прессы ит.д. Тщательно выгравированы детали, шестерни, зубчики. На некоторых изображены люди - рабочие у механизмов, знаменитости, персонажи. Это целый мир, временная отдаленность которого с особой остротой подчеркивается специфичностью формы изображения.
Гравюры выполнены хорошо, хотя это, конечно не шедевры Рембрандта. Но не это важно. Они прекрасны сами по себе, как особый мир. Особое пространство, в которое мы попадаем. Здесь я ввел слово пространство и сразу же хочу обратить внимание на то, что имеется ввиду. В термин пространство я вкладываю сложный смысл. На самом деле: в математике существует пространство многих измерений. Это не обязательно наше чувственное трехмерное пространство. Планиметрия Эвклида, например, рассматривает фигуры в двухмерном пространстве. Объем шара - задача стереометрии - в трех измерениях. Число измерений может быть и больше трех. Представим себе квадрат. Любую точку его можно определить в декартовых координатах с началом в вершине квадрата. Т.е. любая точка определяется парой натуральных чисел /Х,У/. Для куба нужна уже тройка чисел/Х,У,3/. Продолжая в том же духе, математики считают четырехмерным пространством такое, любая точка которого определена четырьмя числами, пятимерным - пяти и т.д.
Эйнштейн показал, что мы живем в пространстве четырех измерений, одним из которых является время. Такие открытия воздействуют на наши чувства и мысли и заставляют нас изменять психическое и рациональное отношение к пространству. Так что точка зрения Канта, который считал, что наше восприятие пространства является априорной формой мышления, должно теперь сопровождаться известными оговорками: т.е. оно справедливо лишь в некоторых конкретных исторических рамках.
Удивительным представляется мне то, что наука и искусство во многом идут именно параллельно, хотя в последнее время часто говорят об " отставании искусства от науки" Ибо именно наш век ввел в реальность искусства многомерность пространства и осознал это. (Эйнштейн и Минковский ввели многомерность в реальность физики и математики, хотя относительно последней говорить о реальности может быть и спорно)
Эпоха Возрождения первой осознало пространство вокруг себя и ввела его в живопись рационально. Это было трехмерное пространство, пространство перспективы. И какие бы изменения не претерпевало это пространство, модифицируясь в разных странах и у разных художников, оно в сущности оставалось трехмерным от ХУ до XX века. Так что Кант, Рубенс и Ньютон объединялись этим ощущением пространства. Другое дело Эйнштейн и Пикассо. Ведь и для Пикассо и для Шагала Время вошло в пространственный мир, потеряв свою самостоятельность и независимость. Как же нам теперь быть с классической теорией Лессинга, делящей искусства на пространственные и временные? Особенно если речь идет о кинематографе.
Но не только это имел я в виду, говоря о пространстве. Ведь если говорить очень грубо, речь шла о его количественных характеристиках. Но качество? Если оно может не иметь никакого значения для физико-математических наук, то для искусства или для психологии оно не может быть безразлично. Бергсон говорил, что время -индивидуально. Но ведь время - лишь одно из из измерений пространства. Так нельзя ли допустить, что и пространство индивидуально. Причем здесь уже речь идет не о его мерности, а о его внутренних качествах, прибегая к физической аналогии можно было бы сказать: о кривизне. Но дело может быть и не только в кривизне. Для психического пространства - которое есть уже качество чувствуемого мира, речь может идти, как то ни странно, о величине, то есть о, казалось бы, относительной величине, которая становится в психической жизни - абсолютом. А отсюда к ещё одной важнейшей черте этого пространства : его конечности или бесконечности и способе существования этого качества, в основе своей глубоко внутренне духовного, в его внешних проявлениях. И ещё. Ведь у этого пространства есть фактура. Отнесем фактуру именно к пространству а не к вещам. Ибо она оказывается столь же присуща миру, как и его пространственное осмысление и выходит за пределы частного и индивидуального.
Для научного педантизма можно было бы не греша против истины приписать этим качествам пространства (фактура, колорит) свойства быть его измерениями и видеть многомерность внутреннего, психического пространства в его качественна» многообразии. Что ж, пожалуй, можно. Но следует заметить, что это качественное многообразие будет более изменчивым от художника к художнику и мы не сможем извлечь из этой аналогии ничего конструктивного, так как мы вводим измерения без меры. Т.е. оно играет здесь роль чистого сравнения.

"взято отсюда : http://www.kulturologia.ru/blogs/220211/14052/